— Нелегко. Черт меня дернул сегодня подразнить отца: он на днях велел высечь одного своего оброчного мужика — и очень хорошо сделал; да, да, не гляди на меня с таким ужасом — очень хорошо сделал, потому что вор и пьяница он страшнейший; только отец никак не ожидал, что я об этом, как говорится, известен стал. Он очень сконфузился, а теперь мне придется вдобавок его огорчить… Ничего!
До свадьбы заживет.
— Идите, идите! — закричала Олеся. — Не оборачивайтесь! Это ничего,
до свадьбы заживет… Держитесь крепче за землю, когда будете падать.
— Тебе больно, дядя? — прозвучал далеко слышный детский голосок, звонкий, как ручеек в лесу летом. — Ну да ничего это, ничего, пройдет.
До свадьбы заживет, слышь? Так бабушка Маремьяна говорила. Да ты не реви, пройдет, говорю, право слово! — И подняв свою тоненькую ручонку, она не смущаясь подняла ее к гладкой, блестящей лысине маленького, поникшего головой человечка и несколько раз погладила и ласково похлопала эту мокрую от бега и падения, совершенно лишенную волос голову.
Неточные совпадения
— Ну, да уж ладно, — засмеялся «зверь», еще морщась от боли. —
До свадьбы у нас обоих
заживет. Пойдемте-ка.
— Нет, буду плясать на балу, Маро. Рука пройдет,
заживет до свадьбы, — смеюсь я. — И ты будешь плясать, Маро, лезгинку на нашем балу плясать будешь!
Она
зажила светскою, совершенно отдельною от него жизнью, а он почувствовал себя, как это бывает в массе современных супружеств, более холостым, нежели
до свадьбы. Он и повел холостую жизнь. Снова начались кутежи и попойки, снова возвратился он к компании своих временно покинутых собутыльников, в числе которых находился и брат жены, Виктор Гарин, оплакавший было своего потерянного коновода, пошедшего стезей семейного человека.
Зажили они втроем в сторожке. Еще дорогой с Аннушкой Пахомыч слюбился. Не
до свадьбы было. Подарила его она дочкою, да и умерла, сердечная, в родах мучительных.